Ещё вечером хоспитальеро попросили нас, если мы не против, прийти на завтрак попозже, к 7-30. В альберге так много народа, что поместиться в столовой мы можем лишь посменно.

В 8 мы двинулись в путь. Сегодняшний этап, по нашим прикидкам, должен быть самым длинным — около 90 км. Немного волнуюсь за Мишу. Хотя, как мне кажется, у меня мышцы болят сильнее, чем у него (а болят они здорово). Вечерами я намазываюсь «Бен-геем». Сказать, что снимает усталость как рукой, нельзя. Но холодит мышцы приятно, ну и эффект плацебо никто не отменял.

На градуснике, однако, всего лишь +4.

У каждого уважающего себя велосипедиста должна быть похожая фотография. Вот и я не удержался от самострела.

В связи со значительностью сегодняшней дистанции решаем не пижонить, и там, где возможно, ехать по асфальту. Вот и до первого кофейно-остановочного пункта – Монтамарты (Montamarta) – из 20 км пути 12 мы ехали 630-й националке.

И снова магия цифр…

Гранха де Мореруэла (Granja de Moreruela). Тут начинается следующее камино – камино Санабрес. Виа де ла Плата идёт вправо, на Асторгу, где вливается в камино де франсес. Большинство паломников идут и едут направо. Но мы не хотим лавировать между толп пилигримов, поэтому выбираем Санабрес.

Нам налево, на Оренсе, по камино Санабрес

Погода такая, что и не знаешь, то ли раздеться, то ли снова одеться.

Переехав по мосту водохранилище на реке Эсле (Esle), встретили двух пешегринос – мексиканца Хуана и итальянца с забавным именем Фиренцо.

Мост через Эсле

Хуан рассказал нам о своих русских знакомых, с которыми он познакомился в каком-то путешествии и которых он пригласил погостить на его ранчо. Ему сильно запало в душу то, что эта русская пара целыми днями фотографировала кузнечиков в траве. Хуан и Фиренцо полезли по каменистой тропе в гору, мы же продолжили путь по асфальту, выехав на дорогу ZA-123.

Через несколько километров подъёма вкатились в Фарамонтанос де Табара (Faramontanos de Tabara). Сидим себе на лавочке, отдыхаем. Вдруг мимо проезжает троица велосипедистов, в которых мы с удивлением узнаём наших старых знакомых – трёх итальянцев из Саламанки. Миша сразу же – давай их догоним, и перегоним. Поехали, и через пару километров мы их и впрямь, догнали. А еще через пару километров у одного из них спустило колесо, и они остались чиниться.

В Табаре (Tabara), в баре на центральной площади, заслышав русскую речь, к нам по-русски же обратилась барменша. Оказалось, что она из Болгарии, хотя давно живёт в Испании.

Подъехали починившиеся итальянцы. Говорят, что собирались ночевать в Табаре. Но раз мы едем дальше, то и они тоже поедут, как и мы, до Санта Марта де Тера.

Почти сразу за Табарой была пара противных подъёмов, но в основном, из-за плохой каменистой дороги. Избежать их можно, выехав из деревни по асфальту, а не по камино, по которому, кстати, ехать чуть дальше.

Примерно километров за 10 до Санта Марта де Тера (Sanat Marta de Tera), где мы планировали ночевать, нас догнал велосипедист на шоссере, посоветовал чуть поднять седло на Мишкином велике, чтобы нога больше разгибалась. Удивительно, но он отлично говорил по-английски. Слово за слово, он нам и говорит – а поехали, я вам покажу короткую дорогу до альберге. Ну, мы и поехали. Альфонсо оказался местным жителем, патриотом Леона (я не кастилец и не испанец, сказал он нам, я леонец. Кстати, довольно часто на дорогах можно видеть, как на придорожных щитах в словосочетании «Кастилия и Леон» первое слово замазано чёрной краской. Не любят кастильцев в Испании). Но сразил он меня наповал тогда, когда мы заговорили о Второй мировой войне (да-да, разговор дошёл и до этого) и оказалось, что Альфонсо знает не только о том, что Калининград в те времена назывался Кёнигсберг, но и то, что штурм Кёнигсберга был одной из важных военных операций конца войны. Доехав с нами до альберге и договорившись о том, чтобы нас поселили, Альфонсо попрощался с нами и поехал домой.

Кстати, ночевали мы в муниципальном альберге (оплата – пожертвование), представляющем собой большую комнату с отдельным входом с улицы. Находится он на Плаза Майор прямо в здании деревенской администрации.

Открытая дверь альберге как бы намекает: усталый путник, войди в меня. Но никаких опознавательных знаков при этом нет. И если бы не Альфонсо, мы так и не догадались бы о существовании в этом здании приюта.

Спали на матрасах на полу. Условия были самые спартанские за всё время. Ещё один альберге находится за углом, метрах в 70 от площади. Но отчего-то он был закрыт. Выяснить, почему, мы так и не смогли.

А тут опознавательные знаки имеются. Но все двери на лопате, причина этому неизвестна.

В трёх шагах от здания администрации находится романская церковь конца XI века, весьма почитаемая как среди паломников, так и среди верующих вообще. Дважды в год, в равноденствие, солнечный свет особым образом проникает через специальное отверстие и освещает капитель, расположенную слева от апсиды.

Церковь Санта Марта де Тера. Эта скульптура, кстати, изображена на обороте креденсиаля, там, где приведены схемы маршрутов с картинками основных достопримечательностей.

Печати в креденсиаль ставят как раз в этой церкви. Поставив их и выйдя вновь на площадь, мы увидели въезжающих в город итальянцев. Приехав на сорок минут позже нас, заселиться в наш альберге им уже не удалось, и они вернулись в деревушку, находящуюся на другом берегу Теры в километре от Санта Марты.

Санта Марта де Тера явно видала лучшие времена. Множество старых построек потихоньку разрушаются.

Несмотря на то, что сегодня мы проехали почти 90 км, приехали мы не поздно, поэтому побродили по Санта Марте, сходили в сельпо за соком и вином, и пошли ужинать в находящийся опять же на главной площади бар. Время ужина ещё не наступило, и нам пришлось довольно долго ждать, пока не пришла матушка молодого паренька-бармена и не пожарила нам (и не только нам, потому что минут через 10 в бар подошли ещё несколько пилигримов из альберге) чулета де тернера. Благо, по телевизору показывали корриду, а бармен без особых напоминаний подливал всем страждущим домашнего красного.

Уже совсем вечером мы сидели за большим столом в альберге в компании ещё одного паломника, за весь вечер не проронившего ни слова. Мы писали открытки, болтали о том, как прошёл день, а он ел яблоки, срезая с них кожуру ножом. Закончив свой нехитрый ужин, гражданин собрал в один пакет очистки, в другой – оставшиеся яблоки, и так же молча лёг спать, перед этим долго шоркая молниями на спальнике.